Недавно пришлось полчаса простоять в очереди у окна почтового отделения № 38, выходящего прямо во двор пятиэтажки. Форточка размером с лист писчей бумаги – единственное пространство общения связистов с народом, который вот уже полгода в любую погоду выстраивается на улице. Ремонт!
    Устав стоять, ко мне обернулась очень пожилая женщина. Сколько живу, сказала она, столько и стою в очередях. Интересно, в других странах очереди есть? Я кивнула: в музеи. О-о, улыбнулась дама, у нас это единственное место, где некого спросить: кто последний?
    И тут я ее узнала. 92-летняя Зоя Шульга, одна из костюмерш театра драмы, все еще прекрасно выглядит, сохраняет юмор и твердость духа. Заговорили о Марии Романовне Гущиной, ее старшей коллеге, которая была свидетельницей последнего визита в Екатеринодар государя императора. О том, что раньше преданные театру люди работали на сцене или за кулисами десятилетиями, сохраняя традиции, передавая их в наследство молодым. Тянули, так сказать, ниточку из прошлого в будущее.
     C 18 мая Алексей Ларичев в Краснодарском театре драмы не работает. Нельзя сказать, чтобы это было такой уж неожиданностью для околотеатральной публики. Под относительной благопристойностью несколько лет тлел конфликт двух первых лиц за право быть Самым Первым Лицом.
     Вот и Михаил Алексеевич Куликовский возглавлял Краснодарский театр драмы 25 лет. А потом пошла такая чехарда и неразбериха, что каждый следующий руководитель был уверен: именно с него и началась история главной драматической сцены Кубани. Даже виртуальную очередь можно выстроить из этих фигур: В. Бухарин, Р. Кушнарев, Ю. Ильин, В. Гришко, З. Нанобашвили, А. Ларичев.
    Кто в ней последний, понятно: с 18 мая Алексей Ларичев в Краснодарском театре драмы не работает. Нельзя сказать, чтобы это было такой уж неожиданностью для околотеатральной публики. Под относительной благопристойностью (ряд довольно крепких, но не более того, работ, к тому же поставленных до этого в Тюмени, приглашение таких своеобразных постановщиков, как А. Горбань, гастроли и фестивали), несколько лет тлел конфликт двух первых лиц за право быть Самым Первым Лицом.
    Ситуация не оригинальная, виноваты в ней, как правило, обе стороны. Тем, кто имеет отношение к организации театрального дела, понятно, как такие конфликты решаются: вызвали в департамент культуры обоих, четко разграничили сферы их деятельности и – за работу, товарищи. И чем раньше, тем больше шансов погасить разгорающийся огонь. Почему этого не произошло, для меня загадка. Нет, догадываюсь, конечно, но очень уж не хочется переходить на личности. Тем более что мусор уже вынесен из театральной избы на страницы газет и просторы Интернета.
     Итак, очередного главного «съели». Кто следующий? Слухи по этому поводу ходят разные. Больше всего пугает такой: следующего вообще не будет. Очень уж он похож на правду»
Лучше займем позицию «над схваткой» и спокойно оценим ситуацию. Конечно, в идеале главреж и директор должны составлять тандем, команду, но и простого взаимоуважения (читай: воспитания) достаточно, чтобы театр не лихорадило. Здесь же война амбиций вылилась за порог обоих кабинетов, в борьбу был вовлечен коллектив. И даже после ухода главрежа победившая и проигравшая стороны, мягко говоря, далеки от примирения.
     Во-первых, искать творческого лидера сложно. Не каждый провинциальный театр сегодня может похвастаться главным режиссером, который  определяет репертуар, состав труппы и направление творческого развития, несет ответственность за художественный уровень спектаклей. Многие, увы, перебиваются приглашенными разовиками, круг которых определяет либо худрук, выбранный из числа ведущих актеров, либо директор.
     Во-вторых, кто будет его искать? Директор театра? Но две последних фамилии из нашего списка появлялись в конце афиши именно по ее желанию. И исчезали тоже, хотя формально – по собственному. Очевидно, другой сценарий и не предполагается. Краевой департамент культуры? Зачем ему лишние хлопоты? Легче переложить решение проблемы на победившее в конфликте первое лицо театра (хотя тысячу раз проверено, что в таких конфликтах есть только проигравшие!), подправив его устав так, чтобы оно стало Самым Первым Лицом. А больше и искать-то некому. Круг замкнулся.
     Готов ли режиссер отвечать за кассу? Ясное дело, нет. Театр, по Немировичу-Данченко, есть вечный конфликт и вечный компромисс между производством и творчеством. Но творчество ведь рублем не измеришь!»
    В-третьих, при переводе театров в статус автономных учреждений на первое место выходят вовсе не художественные критерии их творчества, а степень окупаемости. Проще говоря, касса. Готов ли режиссер отвечать за кассу? Ясное дело, нет. Театр, по Немировичу-Данченко, есть вечный конфликт и вечный компромисс между производством и творчеством. Но творчество ведь рублем не измеришь! Остается производство, главный показатель которого - посещаемость спектаклей, та самая касса. А по штату за нее отвечает кто? Правильно, директор. Вот и пусть будет Самым Первым Лицом. Логика чиновников понятна: администратором, конечно, легче управлять, нежели творческим человеком.
    Однако нетрудно предположить, что в случае такого решения ожидает ценителей театрального искусства. Ничего. Да и сами они исчезнут, растворятся в море так называемой широкой публики, на которую будут ориентированы спектакли. По преимуществу комедии. Ничего против данного жанра не имею, более того, он способен говорить о высоком, иметь оттенки драматизма, мелодраматизма, сатиры, трагифарса и так далее. Недаром и Чехов так определял жанр своих пьес: комедии.
    Но вот вам последний факт прокатной биографии театра: обещанная чеховская «Чайка» в исполнении мхатовских актеров не состоялась: ну не раскупили на нее билеты»
Зато «Декоратор любви», обещающий встречу со скандально известным Садальским, продавался на ура.
   Может быть, догадаетесь с трех раз, какой самый кассовый спектакль в репертуаре Краснодарского театра драмы им. М. Горького? Конечно, «Ночной таксист» по пьесе Р. Куни. Ах, вы не готовы назвать его произведением искусства? Так вас никто и не спрашивает. Идите домой и смотрите канал «Культура». Потому что касса к культуре практического отношения не имеет.
Сегодня спросом у зрителя (не таким, конечно, как «Ночной таксист» и «№13», но все-таки!) пользуются и «Ревизор» по Н.В. Гоголю, и «Non Dolet» по Ж. Аную, и «Пролетая над гнездом кукушки» по К. Кизи.  Но чтобы дойти до публики, такие постановки, особенно экспериментальные, предлагающие непривычный для краснодарского зрителя театральный язык, должны будут преодолеть барьер недоверия Самого Первого Лица, оперирующего не творческими, а коммерческими категориями. Преодолеют ли?
    Жаль, если решение в департаменте культуры уже принято. Зритель-то, может быть, только приобретет, не купив билет в Краснодарский театр драмы, а посмотрев, например, спектакль Петра Фоменко или Сергея Женовача по той самой «Культуре». А вот осиротевшая в очередной раз труппа потеряет даже надежду когда-нибудь обрести не просто человека, занимающего  должность главного режиссера, а настоящего творческого лидера, который по праву подписывает афишу театра, потому что он годами собирал, выстраивал и ее, и творческую судьбу каждого актера.
    Такова уж наша театральная традиция, благодаря которой отечественное театральное искусство сохраняет авторитет и вес в мире: продюсерский театр, театр эффективных менеджеров у нас не приживается. Нам подавай творческую личность, вокруг которой все вдохновенно строится, вертится и куда-то стремится. Вот есть Константин Райкин – есть театр, есть Лев Додин – есть театр, есть Олег Табаков – есть два театра. А теперь попробуйте вспомнить директора, построившего и прославившего свой коллектив. Если и звучат в России имена театральных директоров, то в связке, скажем, с Марком Захаровым.
     Впрочем, все вышесказанное имеет отношение к Театру. Антреприза живет по другим законам. Боюсь, разницу нам вскоре предстоит почувствовать.

Софья Малахова,